Когда Мерлину исполнилось двадцать, он твёрдо решил для себя, что этот год будет абсолютно особенным и запоминающимся, таким, о котором впоследствии сложат легенды и напишут баллады, нескромно так, конечно, но вполне ожидаемо для человека, владеющего магией. Магия была с ним с рождения, магия была его воздухом, магия была его всем, и он не представлял себя без неё, ведь она окутывала всё его тело тёплым, надёжным коконом, подсказывала, что всё будет хорошо. С ней он был не одинок.
Нет, конечно, он итак не был одинок – Уилл и Хунит не давали ему заскучать, но магия была и будет с ним всегда, не много не мало, а целую вечность, и это он тоже чувствовал, тонкие нити бытия во всём своём хитросплетении, Мерлин видел их иногда, но чаще – чувствовал, они вились вокруг людей, сходились и расходились, иногда обрывались, но никогда не запутывались в узел, потому что узлом был он сам.
Жить с ощущением, что вот-вот случится что-то великое, было одновременно и увлекательно, и скучно – когда же оно, великое, наконец снизойдёт-то? Но, кажется, что он почти дождался, интуиция назойливо скребёт крохотным коготком внутри черепа, заставляя поминутно оглядываться и осматривать окрестности. Нападение саксов? Дракон, упавший с неба? Приезд прекрасной принцессы? Эмрис одёрнул себя, уж ему-то принцесса точно не светила, с его-то ушами, над которыми бесконечно потешались все соседские мальчишки, скорее, падающий с неба дракон упадёт именно на его голову, ибо юноша отличался редкостной «везучестью», практически баловень судьбы, ага-ага.
В Эалдоре конец лета, а значит, полно забот с урожаем, и жители проводят практически целые дни на огородах, благодаря всевышнего за идеальную погоду для такого. Мерлина же Хунит не допускала до грядок, раз за разом повторяя, что справится со всем сама, и после десятка споров на эту тему волшебник, наконец, сдаётся, в результате праздно шатаясь в одиночестве по окрестностям или собирая целебные травы в ближайшем лесу.
Сегодня он решил зайти за Уиллом, всё-таки тот был его лучшим другом и одним из двоих человек на всём белом свете, знающих про его магию. Магией Мерлина Уилл очень восторгался и даже завидовал где-то в глубине души, глядя на полыхающие золотом глаза друга, повторял, что Эмрису несказанно повезло, что его ждёт великая судьба, в чём Мерлин очень сомневался, ведь только посмотрите на него, он – и великая судьба? У кого-то наверху должно быть очень хорошее чувство юмора, чтобы устроить такой исход.
Юноша перепрыгивает через забор и внезапно замирает на месте, неверяще оглядываясь по сторонам. Откуда тут эти, признаться честно, жутковатые статуи? Ещё вчера их не было, они как будто из воздуха появились, вряд ли, что их купил кто-то из жителей, такое эалдорцам просто не по карману, да и сомнительно, что кто-то, находясь в здравом уме, добровольно приобрёл таких страшилищ.
Эмрис подходит к одной статуе и внимательно её осматривает, статуя как статуя, каменная, искусно высеченный ангел, только почему-то скалящий острые зубы, и волшебник ёжится, чувствуя ползущий по спине холодок. Что же с ними не так? И откуда они, с неба свалились, что ли, как пресловутый воображаемый мерлинов дракон? И почему вокруг статуй ещё не собралась толпа удивлённых жителей? Хотя точно, все же пока работают…
Вдобавок ко всему Мерлин никак не мог отделаться от ощущения, что за ним кто-то наблюдает, но это было бы полным безумием и признанием собственной возросшей на сотню делений сразу паранойи, потому что на улице торчал он в не очень гордом одиночестве, ну в самом деле, не статуи же на него смотрят. Конечно, если он обладал магией, то магией могли бы и обладать другие, вспомнить хотя бы Великую Чистку, устроенную королём Камелота Утером Пендрагоном, в результате которой были убиты многие тысячи ведьм и колдунов, но признавать магию в каменных статуях? Нет уж, увольте. Парень задумчиво жуёт какую-то травинку, хочет постучать по ближайшей статуе, но почему-то не решается этого сделать, и остаётся стоять с поднятой рукой и сжатым кулаком, когда из леса выходят двое, одетые так странно, что Эмрис даже забывает про устрашающих ангелов и смотрит на незнакомцев во все глаза. Высокий мужчина и девушка с волосами такими рыжими, что кажется, как будто в них запуталось солнце, даже глаза слезятся, и Мерлин мгновенно вспоминает про собственную болезненную худобу, торчащие уши, старые потёртые брюки, и всеми силами старается стать как можно незаметнее, слившись с ближайшей статуей.
